О НОВГОРОДЦАХ
(Из Московского летописного свода конца XV века)

В лето 1469, ноября в 8-й день, преставился архиепископ Новгорода Великого Иона. Новгородцы же по старине и обычаю своему созвонили вече и начали избирать из священноиноков владыку на архиепископью и, избрав трех, метнули жребии. И пал жребий на некоего священноинока, Феофила по имени, и возвели его на двор архиепископ. И послали к великому князю Ивану Васильевичу посла своего Никиту Ларионова бить челом, чтобы пожаловал их чернеца Феофила, велел ему быть к себе на Москву, а отцу своему Филиппу-митрополиту велел поставить его на архиепископью Великого Новгорода и Пскова, как и прежде сего бывало при прежних великих князьях. Князь же великий по их челобитью и прошению ответ дал такой: — Отчина моя, Великий Новгород, прислали ко мне бить челом. И я, князь великий, их в том жалую по прежнему обычаю, как было при отце моем, великом князе Василии, и при деде, и при прадеде моем, и прежде бывших всех великих князьях владимирских, и Новгорода Великого, и всея Руси. Тот их посол Никита Ларионов пришел к ним в Новгород и сказал им о пожаловании великого князя. Многие там живущие лучшие люди, посадники их, и тысяцкие, и житьи люди весьма были рады тому. Некоторые же из них, посадничьи дети Исака Борёцкого с матерью своею Марфою и с прочими иными изменниками, наученные дьяволом, начали нелепости говорить и на вече приходили и кричали: — Не хотим за великого князя московского, ни зваться отчиною его. Мы вольные люди, Великий Новгород, а московский князь великий многие обиды и неправду нам чинит. Хотим за короля польского и великого князя литовского Казимира. И так взметнулся весь город их и всколебались как пьяные. Одни хотели за великого князя по старине, к Москве, а другие за короля, к Литве. Те же изменники их начали нанимать худых мужиков, вечников, ибо те на все готовы по их обычаю. Наняли злых тех смердов, убийц, шильников и прочих безыменитых мужиков, которые скотам подобны, никакого разума не имеют, но знают только одно кричание, называют себя государем Великим Новгородом. И те приходили на вече, били во все колокола и лаяли, как псы, нелепости говоря: — За короля хотим! Иные же говорили им: — За великого князя московского хотим по старине, как было прежде сего!

После их прихода великий князь стоял тут на одном месте одиннадцать дней, поправляя новгородцев. И пожаловал их, заключив с ними мир по своей воле, как сам восхотел.

Многие же их старые посадники и тысяцкие и лучшие люди, так же и житьи люди говорили:
— Нельзя, братья, за короля нам отдаться и архиепископа поставить от его митрополита латинина.
Отступники же, как и прежние еретики, хотели на своем поставить, на благочестие дерзнуть, а князю великому не желали покориться и вопили:
— За короля хотим!
И наймиты изменников метали каменья в тех, кто за великого князя хотел. И великое нестроение было у них, и между собой враждовали, сами на себя восставали.
Злодеи же, бога не боясь, послов своих послали к королю с подарками многими, говоря:
— Вольные мы люди Великий Новгород, бьем челом тебе, честному королю, чтобы ты, государь, нашему Великому Новгороду и нам господин был. И архиепископа вели нам поставить своему митрополиту Григорию, и князя нам дай из своей державы.
Король же принял их дары с любовью, и рад был речам их, и много чтил посла их, и послал к ним князя Михаила Олельковича. Новгородцы же приняли его с честию.
Князь же великий Иван Васильевич, слышав, что в отчине его в Великом Новгороде смятение великое, начал посылать к ним послов своих, говоря так:
— Вы изначала — отчина моя, люди новгородские, от дедов и от прадедов наших, от великого князя Владимира 3, крестившего землю Русскую, от правнука Рюрикова, первого великого князя в земле вашей. И от того Рюрика и до сего дня знали вы один род великих князей. Мы владеем вами, и жалуем вас, и обороняем отовсюду, и казнить вольны, коли на нас не по старине смотреть начнете. А за королем ни за одним, ни за великим князем литовским вы не бывали, с тех пор как земля ваша стала. А нынче от христианства отступаете к латинству, нарушая крестное целование.
То услышав, рады были новгородские люди, бояре их, и посадники, и тысяцкие, и житьи люди, которые не хотели нарушать древнего своего обычая и крестного целования. А прежде-реченные Исаковы дети Борецкие с их поборниками и наймитами своими, будто взбесившиеся или как звери дикие, послов князя великого и слышать не хотели.
// Рассказы русских летописей XV-XVII веков / пер. с древнерусского; сост. Т.Н.Михельсон, науч. ред. Д.С.Лихачев. – М., 1976. – С. С.63-65.

БИТВА НА ШЕЛОНИ
(Отрывок из произведения «Новгородская повесть о походе Ивана Васильевича III на Новгород»)

В год 6979 (1471) впал князь великий Иван Васильевич во гнев на Великий Новгород, начал войско свое собирать и стал посылать на новгородские земли. И взяли сначала Старую Руссу и святые церкви пожгли, и всю Старую Руссу выжгли, и пошли на Шелонь, воюя; псковичи же князю помогали и много зла новгородским землям нанесли. И новгородцы вышли навстречу им на Шелонь, а к Старой Руссе послали новгородцы рекою войско и в пешем строю бились долго и побили много москвичей; но и пешего войска новгородцев полегло много, а иные разбежались, а других москвичи схватили; а конное войско не подошло к пешему войску на помощь вовремя, потому что отряды архиепископа не желали сразиться с княжеским войском, говоря: «Владыка нам не велел на великого князя руки поднять, послал нас владыка против псковичей». И стали новгородцы кричать знатным людям, которые прибыли с войском к Шелони: «Сразимся сейчас», но каждый говорил: «Я человек небольшой, подрастратился конем и оружием». Москвичи же до понедельника отложили бой, ибо было воскресенье. И начали они биться, и погнали новгородцы москвичей за Шелонь-реку, но ударил на новгородцев засадный татарский полк, и погибло новгородцев много, а иные побежали, а других похватали, а прочих в плен увели и много зла причинили; и все то случилось до приезда великого князя. //Памятники литературы Древней Руси: вторая половина XV века / сост. и общ. ред. Л.А.Дмитриева, Д.С.Лихачева. - М.,1982. - С. 405.

Победа над новгородцами у Коростыни в Русе и на Шелони. Когда же услышали люди новгородские, что сам великий князь идет на них с великой силой, заняв всю землю их Новгородскую от края и до края, с великой и страшною грозою своего меча и огня, как в древности было сказано было Перемнем о Новуходоносоре.

О ВОЗВЕДЕНИИ УСПЕНСКОГО СОБОРА
(из Независимого летописного свода 80-х годов XV века)

В год 6980 (1472). (...) О возведении в Москве соборной церкви святой Богородицы. В ту же весну задумал митрополит Филипп воздвигнуть соборную церковь святой Богородицы в городе Москве, потому что та каменная церковь, которую заложил своими руками Петр, митрополит и чудотворец, и где лежало его тело, как написано об этом в его житии митрополитом Киприаном, обветшала. И опасаясь обрушения, уже подпирали толстыми стойками своды. Со времени ее постройки прошло сто пятьдесят лет. Так подумав и решив, митрополит позвал мастеров Ивашку Кривцова и Мышкина и начал их спрашивать, возьмутся ли они строить, потому что он хотел поставить большую и высокую церковь, подобную Владимирскому собору святой Богородицы. А мастера взялись построить такую церковь. Наложил митрополит тяготу великую: со всех попов и монастырей собирать насильно серебро на постройку церкви. А когда собрал много серебра, тогда и бояре, и купцы по своей воле дали часть своего имения на постройку церкви митрополиту. Как только собрали много серебра, начали разбирать церковь, и множество строителей собрали, и вскоре разрушили ее до земли. Мощи святого святителя Петра не выкопали, а оставили над ним часть первоначальной стены. Церковь выложили вокруг прежней церкви больше ее, а по сравнению с Владимирской шире и длиннее на полторы сажени. И рвы выкопали, и забили сваи, как у мастеров принято. Но они не очень понимали в этом деле: известь разводили с песком жидко, а не вязко. А внутрь: ту же мелкую щебенку собирали и внутрь стены сыпали, и известью заливали, как тестяным раствором, поэтому получилось некрепко, как только тяжесть надавит на эту смесь вместо камня, линия стены искривляется. <...>
Немалую часть церкви и столпов вывели строители до тех пор, пока алтарь не надстроили и место для чудотворца Петра возле жертвенника не сделали.
Тогда великий князь и митрополит захотели сделать особый день и перенести Петра митрополита на то место, где он должен быть, и праздник устроить, и впредь этот день так праздновать. Но великая княгиня Мария, мать великого князя Ивана Васильевича, захотела ехать в Ростов. И, подумав, перенесли мощи его 1 июля, и праздник большой устроили, и велели Пахомию Сербу, монаху Троице-Сергиева монастыря, сочинить канон на перенесение мощей и слово написать о замысле построить церковь и об обретении чудотворца Петра, и об обретении Ионы, он и написал два канона. <...> И повелел великий князь по всей земле праздновать перенесение мощей чудотворца Петра 1 июля. <...>
В год 6982 (1474).(...) В том же году, 21 мая, вечером, на третий год после закладки собора, упал этот заложенный собор, а уже начали своды выводить, иначе говоря, кровлю. Отвалилась северная стена, потому что в этой стене сделали входную лестницу на хоры, а они были высокими, на полторы сажени выше, чем во Владимирской святой Богородице, а хоры сделали над главным входом. Тогда же и хоры упали. А упала церковь в первом часу ночи, не ранив никого, строители уже ушли. А церковь вся сдвинулась от этого падения, и появились большие трещины. <...>
Послал великий князь во Псков и велел прислать церковных мастеров, и их привели. Они похвалили своих предшественников за то, что они гладко строили, но побранили их за то, как они делали известь, потому что они жидко разводили, а не вязко. Тогда великий князь их отпустил, а они впоследствии построили церковь Троицы в Сергиевом монастыре, Ивана Златоустого в Москве, церковь Сретения на Поле, Ризоположения на митрополичьем дворе и Благовещения на дворе великого князя.

В год 6983 (1475). Великий князь послал своего посла Семена Толбузина в город Венецию к тамошнему князю со следующим известием: что он его посла Тревизана отпустил и много ему дал, а серебра пошло, было сказано, семьсот рублей. Приказал спросить и церковного мастера. Толбузин там был, и его почтили, и дали ему много серебра, а мастера он выбрал Аристотеля. «Много, — говорил Семен, — у них мастеров, но ни один не пошел на Русь. А этот захотел, и я урядился с ним по десять рублей в месяц давать ему. И за его умение его прозвали Аристотелем, — говорил он. — И еще, говорят, турецкий царь, сидящий в Царьграде, звал его по этой же причине». А там, говорил он, в Венеции, есть церковь святого Марка, великолепная и красивая, и ворота венецианские, работы того же Аристотеля, очень искусно сделанные и красивые. <...> Аристотель взял с собой сына Андрея и малого по имени Петруша, и пошел с Семеном Толбузиным на Русь. Он похвалил гладкость стен храма Пречистой, но сказал, что известь не вязкая, а камень не твердый. Поэтому он делал все своды из кирпича, и сказал, что он тверже камня. И он не захотел доделывать ни хор, ни северной стены, но начал все делать снова. А ту церковь он разрушил следующим образом: поставив три столба и соединив их концы вместе, посередине на веревках повесил дубовый брус, а его конец оковал железным обручем, и, раскачивая брус, разбил стены. А под другие стены поставил поленья, подкопавшись под них снизу, и поставил их полностью на подпорки, и зажег поленья, и стены упали. И видели, как стены, которые три года делали, он развалил меньше, чем за неделю, так, что не успевали выносить камень, а Аристотель говорил, что хочет развалить ее за три дня. А книжники называли дубовый брус «бараном». Так, — говорят, — написано: таким же образом Тит разрушил Иерусалим. Аристотель приказал заново копать рвы и забивать дубовые сваи. Он ездил во Владимир и, посмотрев Пречистую, похвалил работу, и сказал: «Это работа каких-то наших мастеров». Печь для обжига кирпича он устроил за Андронниковым монастырем в Калитникове, там их делали и обжигали. Этот кирпич нашего русского уже и длиннее, и тверже, когда его ломают, то размачивают в воде. Известь Аристотель приказал густо мотыгами мешать, так, что если на утро засохнет, то ножом не расковыряешь. Святого Петра чудотворца перенесли в церковь святого Иоанна Под Колоколы. А церковь Аристотель заложил продолговатую, как палату. <...> На первый год Аристотель вывел фундамент и стены выше земли. Известь разводили, как густое тесто, а мазали железными лопатками, а внутрь приказал класть ровный камень. Заложил четыре круглых столпа. «Эти, — сказал, — крепко стоят». А в алтаре два столпа кирпичных четырехугольных. А все по циркулю и линейке.

«… В месяце июне венецианский архитектор Аристотель начал рвы копать на основание церкви Пречастыя Богородицы: глубина рвов две сажени, а в екоторых местах и того глубже...»

В год 6986 (1478). <...> В том же году была закончена каменная церковь святой Богородицы. Аристотель сделал у нее четыре главы, а возле главного барабана ризницу, а хоры устроил возле алтаря в сторону боковых дверей, и устроил лестницу подниматься на верх церкви. Своды сделал в один кирпич и так свел, поэтому, когда дождь идет, даже капает. На пятый год церковь закончил. Пол вымостил мелким камнем, а в алтаре над митрополичьим местом за престолом вырезал в камне латинский крест, который митрополит потом велел стесать. Перед главными дверями крыльцо вымостил камнем, и вывел свод в один кирпич, и повесил серединку на железной гирьке. А освятил церковь митрополит Геронтий. И некоторые обманщики порицали митрополита перед великим князем за то, что он ходил с крестами вокруг церкви не по направлению движения солнца. За это великий князь разгневался на митрополита, потому что, говорил он, за это посылается Божий гнев.
// Библиотека литературы Древней Руси. Т. 7: Вторая половина XV века / под ред. Д.С.Лихачева и др. – СПб.: Наука, 1999. – С. 417-431.

О ПОХОДЕ ВЕЛИКОГО КНЯЗЯ НА НОВГОРОД
(Из Московского летописного свода конца XV века)

В лето 1477, месяца марта, архиепископ новгородский Феофил и весь Великий Новгород прислали к великому князю Ивану Васильевичу послов своих Назара и Захара бить челом и называли его государем себе. А того не бывало с тех пор, как земля их стала: ни одного великого князя государем не называли, но называли господином.
В ту же весну князь великий послал в Новгород послов своих ко владыке и к своему Великому Новгороду подкрепить слова их и спросить, какого государства хочет его отчина, его Великий Новгород. Они же от того отперлись, говоря:
— Мы с тем не посылали. И назвали то ложью.
Того же месяца, когда послы великого князя были еще в Новгороде, был мятеж у новгородцев. Созвонили вече и пошли на Василька на Никифорова, взяли его, и привели на вече, и вскричали:
— Переветник, был ты у великого князя и целовал ему крест против нас.
Он же сказал им:
— Целовал я крест великому князю в том, что буду служить ему правдою и буду желать ему добра, а не против государя своего Великого Новгорода, ни против вас, против своей господы и братии.
Они же без милости убили его. И с того часа взбесились, как пьяные, каждый свое говорит и к королю опять захотели.
Князь же великий, услышав от своих послов да и от тамошних посадников, которые стояли за него, что в Новгороде поднялось такое злое волнение, начал вооружаться на свою отчину, на отступников от крестного целования, на новгородцев.

В лето 1478, месяца октября в 9-й день, вышел князь великий с Москвы к Новгороду казнить их за преступление войною. И въехал князь великий в Торжок, а от Торжка шел на Волок, а оттуда шел между Яжелбицкою дорогой и Метою. А царевичу Даньяру велел идти от Торжка по-за Мете. А по своей стороне Меты велел идти князю Даниле Холмскому, а с ним шли дети боярские, да володимирцы, и переяславцы, и костромичи все. Да тою же дорогой велел идти боярам своим, и тверичам, и кашинцам, которые служат великому князю. А по правую руку велел идти князю Семену Ивановичу Ряполовскому, а с ним шли суздальцы и юрьевцы. А по левую руку от себя велел идти брату своему князю Андрею Меньшому и с ним воеводы великого князя с ростовцами, и ярославцами, и с угличанами. Ноября 23-го, в воскресенье, пришел к великому князю в стан владыка новгородский Феофил, а с ним посадники новгородские, и начал владыка бить челом великому князю, говоря так: — Господине государь князь великий Иван Васильевич всея Руси, я, господине, богомолец твой, и все архимандриты, и игумены, и все священники Великого Новгорода тебе, своему государю великому князю, челом бьют. Ты, господине государь князь великий, положил гнев свой на отчину свою на Великий Новгород, меч твой и огонь ходят по Новгородской земле, а кровь христианская льется. Молим тебя, чтобы ты, господине государь, смилостивился над своею отчиною, меч бы свой унял и огонь утолил, чтобы кровь христианская не лилась. А Лука-посадник так говорил: — Чтобы государь князь великий пожаловал свою отчину, ездил бы на четвертый год в Великий Новгород и брал бы по тысяче рублей, а велел бы суд судить наместнику своему да посаднику в городе, а чего не смогут управить наместники да посадники, то бы государь князь великий сам управил, приехав на четвертый год. А Яков говорил посадник: — Чтобы пожаловал князь великий, не велел своим наместникам владычных судов судить да и посадничьих. На другой день, в понедельник, послал князь великий воевод в Новгород отнимать Городище и монастыри. К Юрьеву монастырю и к Аркажу монастырю велел идти воеводам с полками. И воеводы шли с полками через Ильмень-озеро по льду и отняли Городище и монастыри все под городом. Того же месяца 27-го, в четверг, пришел князь великий под город через Ильмень-озеро по льду и велел всем воеводам половину людей за кормом посылать, а другую у себя оставлять, а срок на корм — десять дней, а в 11-й день всем быть под городом, где бы кто ни был.

Пленение земли Новгородской. Прежде посланные воеводы великого князя: князья Даниил Дмитриевич Холмский и Федор Давыдович, идя по Новгородским местам...

Месяца декабря в 5-й день, пришел из Новгорода владыка Феофил да и посадники и житьи, которые прежде сего были у великого князя. И бил челом владыка и все, кто был с ним, чтобы государь смилостивился, и повинились в том, с чем посылали Назара и Захара. И просили, чтобы государь сжалился, указал своей отчине, как положит ему бог на сердце жаловать свою отчину.
И князь великий велел отвечать им:
— Коли уж ты, владыка, и вся наша отчина Великий Новгород перед нами виноватыми сказались и ныне сами спрашиваете, какому нашему государству быть на нашей отчине, на Новгороде, то мы хотим государства своего как на Москве. А государство наше великих князей таково: вечевому колоколу в отчине нашей, в Новгороде, не быть, посаднику не быть, а государство нам свое держать как у нас на Низовской земле.
Января 15-го послал князь великий в Новгород бояр своих привести весь Великий Новгород к крестному целованию. И целовали все люди, и жены боярские вдовые, и люди боярские. И того же месяца послал князь великий наместников своих и велел им стать на своем дворе великого князя Ярослава. В тот же день князь великий велел схватить боярыню новгородскую Марфу Исакову Борецкую, да внука ее Василия Федорова сына Исакова, да иных многих и велел отвезти их к Москве, а имущество их велел отписать на себя.
Месяца марта 5-го на Москву приехал князь великий и за собой велел из Новгорода привезти на Москву колокол исх вечевой. И был привезен, и вознесли его на колокольницу на площади с прочими колоколами звонить. А с тех пор как стал Новгород, такого изволенья на него не бывало ни от какого великого князя, ни от иного кого.
// Рассказы русских летописей XV-XVII веков / пер. с древнерусского; сост. Т.Н.Михельсон, науч. ред. Д.С.Лихачев. – М., 1976. – С. 68-71

ПОСЛАНИЯ ВАССИАНА, АРХИЕПИСКОПА РОСТОВСКОГО
(Из Софийской второй летописи)

Послание владычное на Угру великому князю

Слыша, что князь великий хочет бежать от берега Угры, написал владыка ростовский Вассиан великому князю на берег:
«Благоверному и христолюбивому, благородному и богом венчанному и богом утвержденному преславному государю князю Ивану Васильевичу всея Руси богомолец твой, господине, архиепископ Вассиан Ростовский благословение дает и челом бьет.
Молю же величество твое, о благолюбивый государь! Да не прогневайся ты на мое смирение за то, что дерзнул говорить твоему величеству твоего ради спасения. Дошло до слуха нашего, что прежние твои злые советники не перестают шептать в ухо твое лживые слова и советуют тебе не противиться супостатам. Молюся твоей державе, не слушай такого их совета. Что советуют те льстецы, мнящие, что они христиане? Повергнуть щиты свои и не сопротивляться окаянным сыроядцам?! Продав свое отечество, как бегунам, скитаться по иным странам?!
Помысли, о велемудрый государь, от какой славы в какое бесчестие сводят твое величество! Какая тьма народа погибнет и сколько церквей божиих будут разорены и осквернены! И кто столь каменносердечен, что не восплачется о такой погибели!
Слышал ли ты, что говорит Демокрит-философ: прежде всего князю подобает иметь на супостатов крепость, и мужество, и храбрость, а к своей дружине любовь и привет сладкий.
Выходи скорей навстречу врагу, возьми бога на помощь и пресвятую Богородицу и всех святых его, уподобься прежде бывшим прародителям твоим, великим князьям: они не только Русскую землю обороняли от поганых, но иные страны принимали под власть свою. Я говорю про Игоря, и Святослава, и Владимира, которые с греческих царей дань брали; и о Владимире Мономахе, как он бился с окаянными половцами за Русскую землю, и об иных многих, их же ты лучше нас знаешь. И достойный похвал великий князь Дмитрий, твой прародитель, какое мужество и храбрость показал за Доном над теми же сыроядцами окаянными. Сам впереди бился, не щадя жизни своей ради избавления христиан. Сей боголюбивый и крепкий не колебался, не убоялся татарского множества, не обратился вспять, не говорил в сердце своем: «Жену имею, и детей, и богатство многое; если землю мою возьмут, в другом месте поселюсь». Без сомнения вскочил на подвиг и вперед выехал, перед лицом встал окаянного Мамая, потому и доныне его похваляют и славят.
В тебе же да подаст нам господь освободителя христоименитым людям от поганого Ахмата и жезл силы пошлет тебе господь от Сиона и одолеешь врагов своих. Твердое и честное и крепкое царство да даст господь бог в руки твои и сынам сынов твоих в род и род вовеки. Молю же и о том царское твое остроумие и богом данную тебе премудрость, да не презришь мое худоумие. И мирно да будет, и многодетно, и победно твое государство и во веки веков, аминь».

Из Лицевого летописного свода

Лист 345 " Послание архиепископа Ростовского Вассиана великому князю Ивану Васильевичу всея Руси самодержцу на Югру о храбреском подвизе противу безбожных татар за православное христианство, Богом, дарованныя ему державы Русского царствия; а в грамоте писасице: Благоверному и христолюбивому, благородному и Богом венчанному и Богом…"	Лист 356 "В граде же богоспасаемем Москве от того времени уставиша праздник праздновати пречистой Богородицы и хожение с кресты июня 23".

Воззвание Вассиана к русским воинам

«О храбрые, мужественные сыновья русские, боритесь за то, чтобы сохранить свое отечество, Русскую землю, от поганых. Не пощадите своих голов, да не узрят очи ваши пленения и ограбления святых церквей и домов ваших, и убиения чад ваших и поругания жен и дочерей ваших. Пострадали ведь ныне великие славные земли от турок, ибо не встали мужественно; и погибли, и отечество свое погубили и государство, и скитаются по чужим странам. Воистину бедные и странники, многих слез достойны, укоряемые, и поносимые, и оплевываемые, ибо не мужественны.
А те, которые бежали с имуществом многим, и с женами, и с детьми в чужие страны, вместе с золотом души тела свои погубили и завидуют тем, кто тогда умер и не скитается по чужим странам, как бездомный. Так, ей-богу, видел я своими очами грешными великих государей, убежавших от турок с имуществом и скитающихся как странники и смерти у бога просящих как спасения от такой беды. Пощади, господи, нас, православных христиан, молитвами Богородицы и всех святых, аминь».
// Рассказы русских летописей XV-XVII веков / пер. с древнерусского; сост. Т.Н.Михельсон, науч. ред. Д.С.Лихачев. – М., 1976. – С. 79-81.

ПОВЕСТЬ О СТОЯНИИ НА РЕКЕ УГРЕ
(отрывок)

Пришла весть к великому князю, что царь Ахмат идет в полном сборе, со своей ордой и царевичами, с уланами и князьями, да еще в соглашении с королем Казимиром — ибо король и направил его против великого князя, желая сокрушить христианство. Князь великий пошел на Коломну и стал у Коломны, а сына своего, великого князя Ивана, поставил у Серпухова, а князя Андрея Васильевича Меньшого в Тарусе, а прочих князей и воевод в иных местах, а других — по берегу.
Царь Ахмат, услышав, что князь великий стоит у Оки на берегу со всеми силами, пошел к Литовской земле, обходя реку Оку и ожидая на помощь себе короля или его силы, и опытные проводники вели его к реке Угре на броды. Князь же великий сына своего, и брата, и воевод послал на Угру со всеми силами, и, придя, они стали на Угре и заняли броды и перевозы. А сам князь великий поехал из Коломны на Москву к церквам Спаса и пречистой Богородицы и к святым чудотворцам, прося помощи и защиты православному христианству, желая обсудить и обдумать это с отцом своим митрополитом Геронтием, и со своей матерью, великой княгиней Марфой, и своим дядей, Михаилом Андреевичем, и со своим духовным отцом, архиепископом ростовским Вассианом, и со своими боярами — ибо все они тогда пребывали в осаде в Москве. И молили его великим молением, чтобы он крепко стоял за православное христианство против басурман.
Князь великий послушался их мольбы: взяв благословение, пошел на Угру и, придя, стал у Кременца с небольшим числом людей, а всех остальных людей отпустил на Угру. Тогда же в Москве мать его, великая княгиня, с митрополитом Геронтием, и архиепископ Вассиан, и троицкий игумен Паисий просили великого князя пожаловать его братьев. Князь же принял их просьбу и повелел своей матери, великой княгине, послать за ними, пообещав пожаловать их. Княгиня же послала к ним, веля им прямо отправиться к великому князю поскорее на помощь.

Царь же со всеми татарами пошел по Литовской земле мимо Мценска, Любутска и Одоева и, придя, стал у Воротынска, ожидая, что король придет к нему на помощь. Король же не пришел к нему и сил своих не послал — были у него свои междоусобия, воевал тогда Менгли-Гирей, царь перекопский, королевскую Подольскую землю, помогая великому князю. Ахмат же пришел к Угре со всеми силами, желая перейти реку. И пришли татары, начали стрелять, а наши — в них, одни наступали на войска князя Андрея, другие — многие — на великого князя, а третьи внезапно нападали на воевод. Наши поразили многих стрелами и из пищалей, а их стрелы падали между нашими и никого не задевали. И отбили их от берега. И много дней наступали, сражаясь, и не одолели, ждали, пока станет река. Были же тогда большие морозы, река начала замерзать. И был страх с обеих сторон — одни других боялись. И пришли тогда братья к великому князю в Кременец — князь Андрей и князь Борис. Князь же великий принял их с любовью. Когда же река стала, тогда князь великий повелел своему сыну, великому князю, и брату своему, князю Андрею, и всем воеводам со всеми силами перейти к себе в Кременец, боясь наступления татар, — чтобы, соединившись, вступить в битву с противником. В городе же Москве в это время все пребывали в страхе, помнили о неизбежной участи всех людей и ни от кого не ожидали помощи, только непрестанно молились со слезами и воздыханиями Спасу Вседержителю и Господу Богу нашему Иисусу Христу и пречистой его матери, преславной Богородице. Тогда-то и свершилось преславное чудо пречистой Богородицы: когда наши отступали от берега, татары, думая, что русские уступают им берег, чтобы с ними сражаться, одержимые страхом, побежали. А наши, думая, что татары перешли реку и следуют за ними, пришли в Кременец. Князь же великий с сыном своим и с братией и со всеми воеводами отошел к Боровску, говоря, что «на этих полях будем с ними сражаться», а на самом деле слушая злых людей — сребролюбцев, богатых и брюхатых, предателей христианских и угодников басурманских, которые говорят: «Беги, не можешь с ними стать на бой». Сам Дьявол их устами говорил, тот, кто некогда вошел в змея и прельстил Адама и Еву. Вот тут-то и случилось чудо Пречистой: одни от других бежали, и никто никого не преследовал. Царь же бежал в Орду, и пришел на него ногайский царь Ивак, и Орду взял, и его убил. Один только царевич хотел захватить окраинные земли за рекой Окой, князь же великий послал братьев своих, двух Андреев, услышали это татары и побежали. И так избавил Бог и Пречистая Русскую землю от нехристей. Был же тогда холод и великие морозы. Царь побежал одиннадцатого ноября. В 6989 (1481) году пришел князь великий в Москву из Боровска и воздал хвалу Богу и пречистой Богородице, говоря: «Не ангел, не человек спас нас, но сам Господь спас нас по молитвам Пречистой и всех святых. Аминь». <...> // Библиотека литературы Древней Руси. Т. 7: Вторая половина XV века / под ред. Д.С.Лихачева и др. – СПб.: Наука, 1999. – С.81-85.

Лист 339 Ахмат же приде к Угре со всеми силами, хотя перейти реку, и придоша татарове, начали стрелять на наших, а наши на них; иные же придоша противу Андрея, а иные противу великия князя мнози, а ови противу воевод вдруг приступиша.

СУДЕБНИК 1497 ГОДА
(отрывок, перевод)

1. Судить суд боярам и окольничим. А на суде быть у бояр и окольничих дьякам. А частных вознаграждений (взяток) боярам, и окольничим, и дьякам от суда и от содействия (в разрешении дела) не брать; также и любому судье частного вознаграждения (взятки) от суда не брать никому. А судом не мстить, не дружить никому.
2. А кто придет к боярину с жалобой, и ему жалующихся от себя не отсылать, а давать всем приходящим с жалобами управу во всем, кому надлежит. А кого из жалующихся боярину самому нельзя управить (удовлетворить его просьбу), и то (дело) сказать великому князю или к тому его (жалующегося) послать, которому которых людей приказано ведать.
3. А взимать боярину и дьяку (пошлины) в суде от иска в размере рубля на виноватом; (независимо от того) кто будет призван виновным, истец или ответчик, боярину на виноватом (взять) два алтына, а дьяку восемь денег. Если же цена иска будет выше рубля или (наоборот), ниже, то боярину взимать исходя из того же расчета.
8. О ВОРОВСТВЕ. Если приведут на кого-либо улики (доказательства) в воровстве, или разбое, или убийстве, или злостной клевете с целью вымогательства, или в ином каком-либо преступлении, и окажется (что тот, на кого приведены улики, действительно заведомый) преступник, то боярину велеть его казнить смертною казнью, а сумму иска велеть взыскать из его имущества, а что останется из имущества, то боярину и дьяку взять себе. А пошлину (с судопроизводства) и уголовный штраф боярину и дьяку разделить (между собой): боярину два алтына, а дьяку восемь денег. А если у какого-либо преступника не будет имущества, чем заплатить сумму иска, то боярину преступника истцу в его убытке не выдать, а велеть его казнить смертною казнью тиуну великого князя московского и дворскому.
9. А убийцу господина (крестьянина, убившего своего владельца) и заговорщика, святотатца, и вора, совершившего убийство, и разглашателя секретных сведений, и поджигателя города с целью выдачи его врагу - заведомого преступника (из числа перечисленных) лишить жизни, казнить его смертною казнью.
10. О ВОРАХ. Если какого-либо вора задержат в каком-либо воровстве в первый раз (кроме кражи в церкви и кражи, сопровождающейся убийством), а в иной краже в прежней (совершенной ранее) улики (доказательства) на него не будет, то его казнить торговою казнью, бить кнутом, да взыскав на нем сумму иска, и судье его наказать продажей (штрафом). Если же не окажется у того татя имущества, чем (можно было бы) заплатить сумму иска, то бив его кнутом, да выдать головою истцу в его (истца) убытка для продажи в рабство, а судье ничего на нем (воре) не взыскивать.
13. О ПОЛИЧНОМ. Если с поличным его (вора) приведут в первый раз, а возведут на него обвинение человек пять или шесть по великого князя по крестному целованью (присяге), что он заведомый вор и прежде того неоднократно совершал кражу, то того (вора) казнить смертною казнью, а сумму иска заплатить из его имущества.
18. ОБ ОТПУСКНОЙ ГРАМОТЕ. Если кто-либо предъявит отпускную (в центре) без доклада боярину и без подписи дьяка, или из городов без доклада тому наместнику, за которым боярином (наместником) (находится) кормление боярского суда, то подобная отпускная не признается отпускной, за исключением (только) такой отпускной, которую владелец (холопа или рабы) напишет собственноручно; в этом случае отпускная грамота признается имеющей силу (и без доклада).
19. О НЕПРАВИЛЬНОМ СУДЕ. Если боярин обвинит кого-либо (в деле о холопстве) не по суду и даст с дьяком на него правую грамоту (обвинительный приговор суда), то такая грамота не признается имеющей силы; а взятое (на основании грамоты) — вернуть назад, а боярин и дьяк за то не несут ответственности; но тяжущимся (дать) суд по делу о холопстве.
40. О ПРАВОВОЙ ГРАМОТЕ (ПРИГОВОРЕ СУДА). А от (оформления) правой грамоты взыскивать боярину или сыну боярскому, за которым кормление с правом боярского суда, с (каждого) рубля (суммы иска) по два с половиной алтына от (приложения) печати; то ему (наместнику) и с тиуном; а дьяку, который грамоту правую напишет, от письма с (каждого) рубля взыскивать по три деньги. Если тиун выдаст правую грамоту, то он (пусть) взыскивает от (приложения) печати с (каждого) рубля (суммы иска) по два с половиной алтына на господина своего (наместника) и на себя, а дьяк его взыскивает с (каждого) рубля (суммы иска) по три деньги. А от (оформления) правой грамоты и отпускной (на холопа и рабу) боярину или сыну боярскому, за которым кормление с правом боярского суда, взыскивать от печати с холопа и с рабы с (каждой) головы (человека несвободного состояния) по два с половиной алтына. А дьяк его (наместника) от письма (правой или отпускной грамоты на холопа и на рабу пусть взыскивает) с (каждой) головы по три деньги.
41. А тиуну его (наместника) на кормление холопу правой грамоты без доклада господина (наместника) и отпускной грамоты не выдавать.
43. Наместникам и волостелям, которые держат кормления без права боярского суда, и тиунам великого князя и тиунам бояр, за которыми (значатся) кормления с правом боярского суда, холопа и рабы без доклада не выдавать и отпускной (грамоты им) не давать, а вора и убийцу не отпускать, и всякого преступника без доклада не продавать (в холопство), не казнить, не отпускать.
44. О ПРИСТАВАХ. А приставам наместничьим по городам брать вознаграждение за посылки пешком и за поездки по поручению суда на основании (уставной) грамоты, а где нет грамоты, и ему (приставу) брать плату за посылку пешком в пределах города по четыре деньги, за поездку по поручению суда (за город) из расчета по деньге за (каждую) вербту, а за командировку для расследования обстоятельств дела в городе и в волости (брать) двойную сумму.
46. О ТОРГОВЦАХ. Если кто-нибудь купит на торгу какой-либо новый товар, за исключением лошади, не зная того (лица), у кого приобретает вещь, причем двум или трем добрым людям будет известно (что покупка действительно имела место) и если в дальнейшем (к покупателю) предъявит иск (обвиняя его в краже), а названные добрые люди скажут по правде, что (обвиняемый) перед ними совершил покупку в торгу, то тот (к кому предъявлен иск) признается правым не должен приносить присягу.
47. Если кто-либо купит что-нибудь в пределах чужой земли, а к нему (затем) предъявят иск (о краже), и если только у него найдутся свидетели в количестве двух или трех добрых людей, которые скажут по правде, что (обвиняемый) в их присутствии купил товар на торгу, то тот, к кому предъявлен иск, признается правым и не должен приносить присягу; а если не окажется у него (обвиняемого) свидетелей, то привести его к присяге.
54. Если человек, нанявшийся на работу, не дослужит до условного срока, а уйдет (ранее срока) прочь, то он лишается платы за работу.
55. О ЗАЙМАХ. Если какой-либо купец, отправляясь в торг, возьмет у кого-нибудь (для торговых оборотов) деньги или товар, а в дороге у него погибнет без всякого злого умысла с его стороны: утонет или сгорит, или его захватит войско, — то боярин производя расследование, пусть велит дьяку великого князя дать тому (купцу) грамоту с печатью великого князя об уплате ее истцу в рассрочку основного капитала без процентов.
56. Если холопа возьмет в плен татарское войско, а он убежит из плена, то он получает свободу и не (является больше) холопом прежнему господину.
57. О КРЕСТЬЯНСКОМ ОТКАЗЕ. А крестьянам отказываться из волости (в волость), из села в село в один срок в году, за неделю до Юрьева дня осеннего и в течение недели после Юрьева дня осеннего (26 ноября). Дожитое за дворы (крестьяне пусть) платят в полях из расчета рубль за двор, а в лесах полтина (за двор). Если какой-либо крестьянин поживет за кем-нибудь год и уйдет прочь, то (пусть) он заплатит (пожитое за) четверть двора; если поживет два года и пойдет прочь, то (пусть) он заплатит (пожитое за) поддвора; если поживет три года и пойдет прочь, то (пусть) он заплатит (пожитое за) три четверти двора; если поживет четыре года, то (пусть) он заплатит (пожитое) за весь двор.
60. Если какой-либо человек умрет без духовной грамоты (завещания) и у него не останется сыновей, то все (его) движимое имущество и земли (переходят) дочери, если не будет у него дочери, то взять (движимое и недвижимое имущество) ближайшему родственнику.
66. О ПОЛНОЙ ГРАМОТЕ. По полной грамоте (грамоте о самопродаже в холопство) (человек становится) холопом. По тиунству и по ключу посольскому (по должности сельского тиуна и ключника) (человек становится) холопом (независимо от того - оформлена ли грамота о холопстве) с докладом или без доклада (боярину и наместнику с правом боярского суда), с женою и с (теми) детьми, которые его (холопа) дети, которые будут жить у одного господина; а те его (холопа) дети, которые будут жить у другого (господина) или сами по себе, те не холопы. А по городскому ключу (должности городского ключника) (человек не становится) холопом. По холопке (на которой человек женится, он становится) холопом, по холопу (за которого женщина выйдет замуж, она становится) холопкой; по грамоте о выдаче приданого (человек считается) холопом, по духовной (грамоте, завещанию) (человек считается) холопом. <...>
//Памятники русского права. Вып. 3: Памятники права периода образования Русского централизованного государства, XIV-XV вв. – М., 1955. – С.357-374.