Иван III

1. Щербатов Михаил Михайлович - князь, русский историк и публицист XVIII в.

«Он [Иван III] был разумен и дальновиден: свидетельствуют то его дела и мудрые учреждения, ибо никогда нечаянная война его не находила неготового к брани, и все почти свои брани окончал с меньшим, елико возможно, кровопролитием. Приобрел себе самодержавную державу над Новым-городом и покорил Тверское княжение не толь силою оружия своего, коль мудрыми своими поступками, и принудя и самые вольные народы любить свою власть. <...> Старался с Европейскими государствами иметь союзы и сообщение, дабы чрез сие просветить свои народы в нужных вещах; чего ради и множество чужестранных разных художников в Россию выписывал; а при том сими союзами в Европе хотел учинить некоторый перевес и силе татарской. Тщателен он был содержать союз с Менгли-Гиреем, ханом Крымским, как для устрашения всегдашних врагов России поляков и литовцев, так дабы и более татар Большой Орды всегда в разделении содержать, от подданства которых он первый почти свободился… <...> Строгий исполнитель веры, во всю жизнь свою показывал совершенное набожие, исполняя то строением храмов, почтением к духовному чину и истреблением ересей, яко обстоятельно в истории его видно. <...> Знающий в военном тогдашнего времени искусстве, но елико можно избегающий от войны, яко от величайшего государствам зла, хотя сей государь и не во многие походы сам ходил, но, я не думаю, чтобы не было от недостатку личной его храбрости, но за лучшее почитал чрез воевод своих всегда действовать, представляя себе изнутри государства равно действия войск своих учреждать, нежели, обратя свое внимание на единую войну, оставить какую другую часть государства без нужного призрения. <...>
Он взошел на Российский престол в такое время, в которое с одной стороны татары брали еще дань на России и частыми своими набегами ее опустошали, а с другой стороны Россия, быв еще разделена на многие княжества, всегда семена междоусобия в себя вмещала. <...> Любитель правосудия и порядка — хотя составленные им законы и пропали, однако видно по летописцам, что они были сочинены, а может статься, что и причина истребления их та, что они стали вмещены в Судебник, который при внуке его, царе Иоанне Васильевиче, был сочинен. И как грубый народ, не быв удержан никаким полицейским управлением, часто делал беспорядки, то обретаем, что им были учреждены разъезды по городу Москве, и знатнейшие люди к сему употреблялись для наблюдения общей безопасности; что и видно по наряду разрядов, что они тогда назывались «в объезде». А в 1504 году по его повелению и рогатки по улицам поставлены были для пресечения пути убегающим от поимки, и чаятельно при них были стражи для безопасности градской. Был великолепен в своем дворе, яко видно сие по учреждению им великого числа придворных чинов, яко в 1495 г. вдруг обретаем в списках прежде небывалые чины: казначея, постельничего и ясельничего, а в 1496 году еще прибавился чин конюшего. Однако и со всеми сими пороками можно о нем сказать, что он был великий государь, и который первый положил основание величеству России — и все сие без великих кровопролитий, предпочитая всегда наименование мудрого в правительстве государя наименованию непобедимого».
// История российская от древнейших времен. Сочинения князя М.М. Щербатова. Т. 4. Ч. 2-3 : От начала княжения великого князя Иоанна Васильевича. – СПб., 1903. – С. 430-434.

2. Карамзин Н.М. - русский историк, создатель одного из первых обобщающих трудов по истории России «История государства Российского»

«Иоанн III принадлежит к числу весьма немногих государей, избираемых провидением решить надолго судьбу народов: он есть герой не только российской, но и всемирной истории. Иоанн явился на театре политическом в то время, когда новая государственная система вместе с новым могуществом государей возникала в целой Европе. Власть королевская усилилась в Англии, во Франции. Испания, свободная от ига мавров, сделалась первостепенною державою. Соединение трех государств северных было предметом усилий короля датского. Кроме успехов власти монархической и разумной политики, век Иоаннов ознаменовался великими открытиями. Коломб открыл новый мир, родились новые связи между народами; одним словом, началась новая эпоха.
Россия около трех веков находилась вне круга европейской политической деятельности. Хотя ничто не делается вдруг; хотя достохвальные усилия князей московских, от Калиты до Василия Темного, многое приготовили для единовластия и нашего внутреннего могущества, но Россия при Иоанне III как бы вышла из сумрака теней, где еще не имела ни твердого образа, ни полного бытия государственного. Благотворная хитрость Калиты была хитростью умного слуги ханского. Великодушный Димитрий победил Мамая, но видел пепел столицы и раболепствовал Тохтамышу. Сын Донского еще искал милости в ханах, а внук испил всю чашу стыда на престоле, униженном его слабостью, быв невольником в самой Москве. Орда с Литвою, как две ужасные тени, заслоняли от нас мир и были единственным политическим горизонтом России.
Иоанн, рожденный и воспитанный данником степной Орды, сделался одним из знаменитейших государей в Европе; без учения, без наставлений, руководствуемый только природным умом, силою я хитростью восстановляя свободу и целость России, губя царство Батыево, тесня Литву, сокрушая вольность новгородскую, захватывая уделы, расширяя владения московские. Бракосочетанием с Софиею обратив внимание держав, разодрав завесу между Европою и нами, с любопытством обозревая престолы и царства, не хотел мешаться в дела чуждые. Следствием было то, что Россия, как держава независимая, величественно возвысила главу свою на пределах Азии и Европы, спокойная внутри, и не боясь врагов внешних. Он был первым истинным самодержцем России, заставив благоговеть пред собою вельмож и народ. Все сделалось чином или милостью государевою. Пишут, что робкие женщины падали в обморок от гневного, пламенного взора Иоаннова, что вельможи трепетали на пирах во дворце, не смели шепнуть слова, когда государь, утомленный шумною беседою, разгоряченный вином, дремал по целым часам за обедом: все сидели в глубоком молчании, ожидая приказа веселить его и веселиться.
Иоанн как человек не имел любезных свойств ни Мономаха, ни Донского, но стоит как государь на вышней степени величий. Он казался иногда боязливым, нерешительным, ибо хотел всегда действовать осторожно. Сия осторожность есть благоразумие: оно не пленяет нас подобно великодушной смелости; но успехами медленными, как бы неполными, дает своим творениям прочность. Что оставил миру Александр Македонский? Славу. Иоанн оставил государство удивительное пространством, сильное народами, еще сильнейшее духом правления».
// Карамзин Н.М. История государства Российского: в 18. т. Кн. 2, т. 6 // Хрестоматия по истории России: в 4 т. Т. 1: С древнейших времен до XVII века. - М.: МИРОС, 1994. - С. 186-187.

3. Соловьев Сергей Михайлович — русский историк, профессор Московского университета

С.М.Соловьев«Счастливый потомок целого ряда умных, трудолюбивых, бережливых предков, Иоанн III вступил на московский престол, когда дело собирания Северо-Восточной Руси могло почитаться уже оконченным; старое здание было совершенно расшатано в своих основаниях, и нужен был последний, уже легкий удар, чтоб дорушить его. Отношения всех частей народонаселения ко власти княжеской издавна уже определялись в пользу последней: надлежало только воспользоваться обстоятельствами, воспользоваться преданиями, доставшимися в наследство от Византийской империи, чтоб выказать яснее эти отношения, дать им точнейшее определение. Новгород, Тверь, уделы княжества Московского ждали не последнего удара, но, можно сказать, только первого движения со стороны Москвы, чтоб присоединиться, приравняться к ней. Орда падала сама собою от разделения, усобиц, и стоило только воспользоваться этим разделением и усобицами, чтоб так называемое татарское иго исчезло без больших усилий со стороны Москвы. На западе король польский и великий князь литовский занят внутри разделением между Польшею и Литвою, разделением, господствующим под видом соединения; сильно занят извне отношениями к Пруссии, Богемии, Венгрии, не может мешать Москве в ее усилении, не может бороться с нею и уступает ей целые области. Спокойный, единовластный внутри, московский князь пользуется своими средствами, пользуется собранием Северо-Восточной Руси, совершенным его предками, пользуется счастливыми внешними обстоятельствами, затруднительным положением соседей, чтоб начать наступательное движение на восток, на племена финские, на царства татарские, относительно же юго-запада припоминает, что Киев, Смоленск, Витебск и Полоцк издавна его предков отчины. С прекращением внутреннего движения для собрания земли, с утверждением единовластия и с началом внешних движений замкнутость, отчужденность Северо-Восточной Руси необходимо начинает прекращаться: державы Западной Европы узнают, что на северо-востоке существует обширное, самостоятельное Русское государство кроме той Руси, которая подчинена польским королям, и начинают отправлять в Москву послов, чтоб познакомиться с новым государством и попытаться, нельзя ли употребить его средства для общих европейских целей. Первым необходимым следствием начавшихся сношений с западными государствами было появление западных художников в Москве, которая таким образом начинает пользоваться плодами европейской цивилизации. Понятно, что все это были только начатки, начатки слабые: сношения с западными державами не шли далее Италии, Дании, Германской империи; сношения с последнею скоро должны были прекратиться, по недостатку общих интересов; как и прежде, татарские орды на востоке и юге, Литва и Швеция на западе ограничивали политический горизонт Московского государства.
Таковы были следствия собрания Русской земли около Москвы, следствия, необходимо обнаружившиеся во второй половине XV века, в княжение Иоанна III, который, пользуясь полученными от предков средствами, пользуясь счастливым положением своим относительно соседних государств, доканчивает старое и вместе с тем необходимо начинает новое. Это новое не есть следствие его одной деятельности; но Иоанну III принадлежит почетное место среди собирателей Русской земли, среди образователей Московского государства; Иоанну III принадлежит честь за то, что он умел пользоваться своими средствами и счастливыми обстоятельствами, в которых находился во все продолжение жизни».
// Соловьев С.М. Сочинения: в 18 т. Кн. 3. Т. 5-6: История России с древнейших времен. - М.: Мысль, 1989. - С. 7-9.

4. Линд О. - автор брошюр по русской истории (начало XX в.)

«Бывают в истории личности, которые привлекают к себе внимание своими трудами и деятельностью на благо родной страны, а иногда и всего человечества, личности, опережающие свой век и ведущие за собой, в своем победоносном движении вперед, к лучшему будущему современное им общество; мы называем таких людей «великими» и преклоняемся перед ними. Но название «великий» в истории не всегда совпадает с действительными достоинствами прославляемого человека; случается иногда, что все величие человека заключается в том, что он родился в хорошее время, пришел на уже подготовленную почву, чтобы довершить в известном направлении деятельность своих предшественников, — такой человек не опережает своего времени, не открывает никаких новых путей, он только завершает подготовленное другими.
К числу таких мнимо-великих людей относится московский князь Иоанн III Васильевич, которого некоторые историки называют Великим; насколько он заслуживал это название… <...>
В заключение нашего очерка мы должны ответить на вопрос, поставленный в его начале: заслуживает ли Иоанн название «великого»? Если величие царствования заключается в счастливых войнах, расширении пределов государства и увеличении власти государя, то бесспорно княжение Иоанна было великим, хотя и тут надо сделать оговорку, что воевали за Иоанна его полководцы, а собирали землю и укрепляли великокняжескую власть его предки, дело которых он вследствие благоприятных условий мог счастливо завершить. Если же, и таково наше мнение, величие царствования заключается в трудах государя, направленных к увеличению благосостояния и просвещения его подданных, то каким ничтожным и мрачным должно нам показаться княжение Иоанна, который не приложил никаких стараний для выведения своего народа из нищеты и невежества, а только обирал и мучил своих подданных. Мы надеемся, что, несмотря на краткость нашего очерка, фигура Иоанна выяснилась в нем настолько, что вопрос о величии этого исторического лица разрешается, несомненно, отрицательно».
// Линд О. Иоанн III – М., 1910. – 3, 79 с.
 

5. Руслан Григорьевич Скрынников — советский и российский историк, специалист в области истории России XVI—XVII веков

«Ни один московский князь не достиг таких успехов в деле объединения великорусских земель, как Иван III. Он подчинил Москве Новгород Великий и Тверь, столицы крупнейших земель. Опасность повторения кровавой смуты не была устранена, но значительно уменьшилась. Порядки раздробленности все больше уходили в прошлое. <...>
Одни авторы называют Ивана III великим, выдающимся деятелем своего времени. Другие клеймят его как деспота, «зловещую личность». Внук Ивана III вошел в историю с прозвищем Грозный. У Ивана III не было такого меткого прозвища.
В распоряжении исследователя очень мало свидетельств, характеризующих личность Ивана III. Нет писем князя, а дневников он никогда не вел. Приходится довольствоваться случайными упоминаниями. Одно из таких упоминаний заключено в записках итальянца Контарини, посетившего Москву в 1476 г. По его словам, московский князь «…был высок, но худощав, вообще он очень красивый человек».
Приведенные слова помогают понять, что подразумевали современники» называя Ивана III великим. Скорее всего они имели в виду не его великие дела, а его высокий рост.
Холмогорский летописец упомянул о другом прозвище Ивана Васильевича — Горбатый. Видимо, в 36 лет князь производил впечатление высокого человека, а в шестьдесят — горбуна.
* * *
По свидетельству литовского хрониста, Иван III был «муж сердца смелого и рицер валечный». Похвала заключала в себе преувеличение. Иван III не унаследовал от своих предков Александра Невского и Дмитрия Донского ратного таланта. Памятуя об участи отца, попавшего в плен к татарам, свергнутого с трона и ослепленного братьями, он не водил полки в бой и посылал в походы против ордынцев опытных воевод. Между тем в Средние века воинская доблесть почиталась едва ли не главной доблестью государя.
Факт остается фактом. Именно при Иване III Россия покончила с татарским игом и обрела государственную независимость. <...>
При Иване III в Москве появился первый свод законов России — «Судебник» 1497 г. Составителями его были дьяки, трудившиеся под эгидой великого князя и бояр.
При Иване III в России народилась поместная система, что определило развитие таких учреждений, как двор и дума. Двор превратился в Государев двор, а дума — в Боярскую думу. Старое боярство постепенно уступило место служилому поместному дворянству.
Дума стала представительным органом московской аристократии. <...>
Иван III ценил западную культуру и неустанно хлопотал о приглашении в Россию западных мастеров. Его брак с Софьей Палеолог приоткрыл двери на Запад, до того плотно закрытые. По приглашению Ивана III в Москву явились медики и архитекторы, финансисты, ювелиры, каменщики и денежные мастера. Многие из приглашенных мастеров оставили глубокий след в истории русской культуры.
// Скрынников Р. Иван III. - М.: Транзиткнига, 2006. - С. 272-276.

6. Алексеев Юрий Георгиевич - российский историк, доктор исторических наук, профессор

Ivan III«Приукрашивать облик Ивана III нет ни необходимости, ни возможности. Его образ не окружен поэтическим ореолом. Перед нами — суровый прагматик, а не рыцарственный герой. Каковы бы ни были личные переживания и чувства великого князя Ивана Васильевича, он умел их держать при себе, и они навсегда остались тайной для потомков, как, возможно, и для современников. <...> Величественная и грозная фигура «господаря» заслоняет образ реального человека с его страстями и слабостями. Он был стратегом, дипломатом, законодателем, но прежде всего строителем нового Русского государства. История Ивана III — история его политической деятельности. В этой деятельности, в ее итогах — квинтэссенция его натуры, смысл и оправдание его долгой жизни.
Он был прежде всего «разумный самодержец», как определил его величайший русский поэт. Сын своего времени, беспощадный с врагами, он был чужд изощренной жестокости Людовика XI и религиозного фанатизма Фердинанда Арагонского. Не романтическое вдохновение, а трезвый расчет, не сердечные влечения, а работа ума руководили им в главном деле его жизни — возрождении единства и независимости Русской земли. В психологическом облике первого государя всея Руси на первый план выступают такие черты, как осмотрительность, проницательность и дальновидность в сочетании с широким кругозором, стратегической масштабностью мышления и исключительной твердостью и последовательностью в достижении поставленных целей. Он не поражал воображения современников ни личной воинской доблестью, как его прославленный прадед, ни кровавыми театральными эффектами, как печально знаменитый внук. Он не отличался ни традиционным благочестием хрестоматийного князя русского средневековья, ни нарочитым новаторством Петра Великого. Сила ясного ума и твердость характера — вот его главное оружие в борьбе с многочисленными врагами. Его можно назвать неутомимым тружеником, шаг за шагом идущим по избранному пути, преодолевая все преграды.
Реализм был едва ли не важнейшей чертой Ивана Васильевича. Ему никогда не изменяло чувство меры — драгоценнейший дар практического деятеля. Он не проявлял никакого интереса к возникавшей в церковных кругах теории «Москвы — третьего Рима», не обращая внимания на так называемое византийское наследство и тому подобные умозрительные конструкции. Его политической целью и вместе с тем опорой была Русская земля и ее народ. Он первым осознал эту землю не собранием княжеских уделов, а единым великим государством, связанным исконной исторической традицией. В духе феодального миропонимания он видел себя наследственным главой, а русский народ — подданными этого великого государства.
Развивающееся сознание исторического единства и суверенности Русской земли, все более ясное и четкое, проходит красной нитью через всю самостоятельную политическую жизнь Ивана Васильевича и принципиально отличает его от всех предшественников. <...> Обновленная, возрожденная великая Русская держава (в феодальном ее понимании) — главный итог многолетнего великокняжения первого государя всей Руси».
// Алексеев Ю.Г. Государь всея Руси. - Новосибирск: Наука, 1991. - С. 226-227.